О любви, пришедшей с холода

Черно-белая "Холодная война" (Zimna wojna) поляка Павла Павликовского начинается как документальный фильм с хорошим бюджетом и выдающимся оператором. В квадрате экрана – снежные равнины, народные инструменты, деревенские песнопения, сильные непростые голоса. В послевоенной и отныне социалистической Польше собирают фольклорный ансамбль, записывают песни на языках народностей Польши, Украины, Словакии, в том числе песни лемков, неугодные товарищам, прослушивают самородные таланты, отбирают сельских дев – очи в пол, коса в пояс. А самая красивая, опасная и стриженая поет Исаака Дунаевского: Сердце, тебе не хочется покоя… Не в тему, но темпераментно, и городской красавец-дирижер лишается покоя.   Режиссер Павел Павликовский. Festival de Cannes

О "Лете", совершенном дне с зоопарком и кино и о том, чего не было

Двое наших режиссеров в двух каннских программах точно и полно, в жанре открытия, высказались о двух важнейших категориях: о месте и о времени. Место – "Донбасс" Сергея Лозницы в "Особом взгляде". Время – "Лето" Кирилла Серебренникова в конкурсе. Один открыл пространство, для которого не изобретено карты. Другой, находясь под домашним арестом, был властен химичить с временем, и открыл в изоляции черно-белое время свободы, очень похожее на счастье. В него можно войти дважды, можно купаться сколько влезет в его Финском заливе и быть вольной птицей на его кисельном берегу, не боясь утрат. Это время, как пластинка, только переставь иглу на виниле, никогда не пройдет, всегда с тобой, у каждого свое, ныряй не хочу. Имена "Майк", &quo

О том, что знают все, и о слоне в мелочной лавке

71-й Каннский фестиваль открылся конкурсным фильмом Асгара Фархади "Все знают" (Everybody Knows) с Пенелопой Крус и Хавьером Бардемом о первой любви и темных тайнах испанского села. Впервые авторство иранского мастера психологических орнаментов и драматических завихрений не вполне очевидно. Все происходящее в фильме, как вечернее платье, подогнано под его главную звезду, которая инициировала появление этого фильма, под ее эффектные слезы. Лаура, героиня Пенелопы Крус приезжает с детьми из Аргентины на свадьбу сестры, в дом, где прошло ее детство. Веселье, танцы и флирт в красивейшей деревне Торррелагуна к северу от Мадрида внезапно обрываются, когда режиссер ставит зрителя перед перед шкафом со зловонными семейными скелетами, а свою героиню – перед худшими врагами ч

О необъяснимом, больших надеждах и о тех, кого выталкивает вода

Фильм Лукреции Мартель, чья российская премьера состоялась на кинофестивале "Дух огня" в Ханты-Мансийске, покажут 7 марта в московском Центре документального кино. Дон Диего де Зама, колониальный чиновник в Асунсьоне, стареет. Он стремится завершить службу у черта на куличках и страстно желает перевода, даже не в метрополию – в Лерму, где осталась семья. Вот и все, что о нем известно. Остальное режиссер Лукреция Мартель, как ворожея, выбирает из дрожащего воздуха. Ее невод приносит на экран мираж за миражом, мертвецов, призраков, тени, внутренние голоса – и это лишь часть фантастической работы со звуком. Главный мираж – сам Новый Свет в глазах Замы. Этот зыбкий мир с его пагубной чувственностью невыносим ему своей новизной, неисчерпанностью, не

О парусниках, иезуитах и японском искусстве намбан

Мартин Скорсезе в "Молчании" по роману Сюсаку Эндо следует за историческими событиями, предопределенными встречей двух цивилизаций. В фильме молодые португальские отцы-иезуиты ищут исчезнувшего в Японии наставника, а выживший – найдет вероотступника. Падре Феррейра (1580-1650) вместо мученической смерти за веру принял буддизм и японское имя, чтобы прекратить истязания новообращенных последователей-японцев. Его ученик Родригес услышит и доводы Ферррейры, и глас самого Бога, и в свой черед отречется от христианского вероисповедания и от проповеди – во имя любви к ближним, главной, как напоминает нам Скорсезе, заповеди Христа. Монах неоднократно услышит и то, что христианство не растет на ядовитой для него японской почве.    Молчание. Мартин Ск

О братском сердце и режиссерах Бене и Джошуа Сафди

Когда братья Дарденн встретили братьев Сафди, они назвали их "братьями-аккордеон" – один тянет вперед, другой – притормаживает, и так приходят к гармонии. Коренные нью-йоркцы и слушатели киношколы при Бостонском университете Бен и Джош не впервые в Канне. В 2007 году в программе "Двухнедельник режиссеров" показали их полнометражный дебют "Удовольствие быть ограбленным" (A Pleasure of Being Robbed), в 2009-м – снятый на цветную 16-мм пленку городской романс "Сходи за розмарином" (Go Get Some Rosemary), также известный как "Папа-косиножка" (Daddy Longlegs), посвященный детству, отцу, тесным квартирам и игрушкам в холодильнике. В фильме длинноногий папа киномеханик проводит две недели с мелкими, пытаясь всюду успеть, загор

О новом фильме Софии Копполы

"Роковым искушением" назван в российском прокате (премьера обещана уже в июле) фильм Софии Копполы The Beguiled – ремейк великолепного "Обманутого" Дона Сигела по роману малоизвестного беллетриста Томаса Каллинена. Чем и, главное, для чего Копполе, гению сдержанности и деликатности, вздумалось вдруг меряться с необузданным режиссером "Грязного Гарри" решительно непонятно. Возможно, она создает по примеру отца, Фрэнсиса Форда Копполы, собственную "Крестную мать". Материал для этого подходящий, одновременно жанровый и исторический – готический триллер американского Юга в декорациях Гражданской войны, на фоне отступления конфедератов, среди накрахмаленных простынь.   Оманутый. Дон Сигел. 1971   В пленительно

О Майровицах и всех-всех-всех

Зловредный патриарх, вряд ли рода, но кое-какого семейства, Гарольд Майровиц третирует по старинке сыновей и дочку сильно за сорок, сам того давно не замечая. Они же вместе с мачехой Эммой Томпсон, пожилой хиппи в пестрых штанах и кудрях аля нью-эйдж, готовят папе-скульптору, единожды удостоенному внимания Музея Уитни, юбилейную ретроспективу. Патриарх, самовлюбленный авторитет в бороде, за которой спрятан милейший Дастин Хоффман, все еще молод душой и гнет свое примерно так же, как поступал папа-литератор в одном из лучших "юных" фильмов Ноя Баумбаха "Кальмар и кит". Гнет отнюдь не так ловко. Тем не менее, дети – непременный у Баумбаха Бен Стиллер и новенький в этом семейном кругу Адам Сэндлер – все еще под впечатлением прежних незабываемых фрустраций. &

О новом фильме Корнеля Мундруцо через тернии к звездам

  В мировой культуре полно летающих людей, не говоря об ангелах над Берлином и супергероях, уроженцах Криптона. Питер Пэн летал при помощи пыльцы, герой Сирано – с помощью склянок с росой. Ариэль из повести советского фантаста Александра Беляева не пользовался никакими приспособлениями. У Ариана, персонажа притчи "Луна Юпитера" (Jupiter holdja) Корнеля Мундруцо, их тоже нет. Но после того, как этого юного сирийского беженца изрешетили пулями при попытке перейти границу, он возродился и полетел.   Корнель Мундруцу. Луна Юпитера. Proton Cinema LTD   Ушлый венгерский врач в лагере для беженцев, обнаружив эту божественную способность, берет его под крыло и выдает за ангела, способного исцелять и карать. Клиенты платят за чудо, и оно то

О самом занятном фильме каннского конкурса

Может показаться, что семидесятилетний дедушка-фестиваль качает детишек на коленке и рассказывает сказки. Опасные страшилки, как в "Нелюбви", когда детей бросают в дремучем лесу, или, забытых всеми – утаскивают злые колдуны. Сладкие басни, как у Тодда Хейнса в "Мире, полном чудес" (Wonderstruck), открывающем девочке и мальчику из разных эпох волшебные сусеки нью-йоркского Музея естественной истории с его комарами-годзиллами, кальмарами и китами, хорошо знакомыми по фильмам Ноа Баумбаха и "Папе-косиножке" братьев Сафди. Бон Чжун Хо в новом фантастическом аттракционе "Окча" (Okja) удачно соединил детскую спилбергиану и недетскую сатиру, сельскую буколику и городскую шизофрению, что стало возможным, благодаря мастерству оператора Дариуса Х