В красках и судьбах, а также в химерах, гаргантюа и пантагрюэлях

  Сносят Нотр-Дам, Отбойные молотки стучат, А люди говорят, Что делать, есть программа. Снесли же тут недавно и Сен-Симфорьен, И Старый Сен-Жермен, И Сен-Дени-дю-Па, и Сен-Марсьяль, И Сен-Жан-ан-Рон, а он существовал С 1754 года Не пора ли приняться за что-то покрупнее. Раймон Кено. Чья очередь. 1961   Виктор Гюго взялся писать "Собор Парижской Богоматери" (и закончил его в 1831 году), чтобы спасти собор от разрушения. Замысел романа продиктован сознанием мимолетности, непрочности. Гюго, перечисляя ущерб, нанесенный собору не временем – людьми, отталкивается от исчезнувшего со стены греческого слова: Позже эту стену (я даже точно не припомню, какую именно) не то выскоблили, не то закрасили, и надпись исчезла. Именно

О той недостижимой планке, которую задает Андрей Рублев и видит каждый зритель Третьяковской галереи

Художественные пристрастия меняются со временем, как любые другие. Когда ты молод, открываешь для себя одно, становишься старше — тебя занимает другое, третье, но в какой-то момент вдруг понимаешь, что такое практически недостижимое совершенство, вершина. Для меня такая вершина и любимая музейная работа — "Троица" Рублева в Третьяковке. Художник не допустил ни малейшей экзальтации. Он опирался на такой пластический язык, который кажется простейшим, но при этом оказывается способен сосредоточить такую глубину и такую силу убеждения... Это поразительно. Когда в 2005 году готовился проект "Россия!" в Нью-Йорке, в крупнейшем мировом музее современного искусства Соломона Гуггенхайма, нас, художников на Кузнецком, помнится, опрашивали, какая одна работа може

Об одном дружеском визите в мае 1960-го

Венгр Дюьла Халаш из Брассо (ныне румынский Брашов), трансильванский эмигрант, стал Брассаем во Франции. После Первой мировой войны он приехал в Париж, мечтая стать художником. Успех его фотографий ночного Парижа повернул Брассая к фотоискусству, в котором он преуспел. Брассай – живое око, – писал Генри Миллер, с которым фотограф дружил долгие годы. Он становится добрым приятелем парижских знаменитостей и фотолетописцем Пабло Пикассо. Брассай снимает его работы настолько искусно, что вызывает восхищение художника. Брассай записывает свои впечатления, и литература тоже дается ему легко. Первый опыт документальной прозы – "История Марии", в которой Брассай записал свои разговоры с домработницей. Следующим героем стал Пикассо. Результат превзошел ожидания. При

Вышли два первых тома грандиозного труда «Энциклопедия русского авангарда»

Энциклопедия — это ведь что? Завершённый цикл знаний о предмете. Бывают очень разные циклопедии. Есть «Евгений Онегин» — энциклопедия русской жизни («Боюсь, брусничная вода мне не наделала б вреда»). А есть, например, «Лексикон Техникум» Джона Харриса (1704 г.) или «Энциклопедия алюминия» Дерипаски в двух томах. Есть Дидро, который считал, что «цель энциклопедии — собрать знания, рассеянные по свету, привести их в систему, понятную для людей, ныне живущих, и передать тем, кто придёт после нас». Дидро и Д’Аламбер собрали с этой целью 28 томов плюс 7 вспомогательных. Не так уж много (возможно, прислушались к совету Вольтера бросать в огонь всё, что им не нравилось). В «Британнике&ra