О веселой жизни галерей, не для денег родившихся (1995-2000)

В процессе подготовки выставки “Реконструкция”, посвященной бурному художественному процессу 1990-х, оказалось, что собранный материал никак не помещается в обширные экспозиционные пространства фонда “Екатерина”. Поэтому решено было выставку разделить на две части. Первая, посвященная периоду до 1995 года, с большим успехом прошла в конце прошлого года, а теперь открылась и вторая, где речь идет, соответственно, о второй половине десятилетия. На ней стало ясно, что не все искусство девяностых было таким уж буйным. Скорей, на зависть воспоследовавшим временам, оно было веселым и энергичным. На втором этаже, в начале экспозиции, располагается скромный объект - к плите ДСП прикреплены четыре мотка скотча, сквозь которые продета кривая ветка. Для того, чтобы войти в

О реконструкциях, необычных фестивалях и обычных юбилеях

Фонд культуры «Екатерина». Реконструкция-2. Инсталляции. По 23 марта Выставка «Реконструкция-1» была показана в конце прошлого года в тех же залах. Название невольно напомнило о Культуре-1 и Культуре-2, знаменитой «реконструкции» Владимира Паперного. Реконструкция – коварный жанр. Разобраться в прошлом нереально, если не знаешь, что ищешь и зачем его ворошишь. В 90-е Елена Селина (вместе с Сергеем Хрипуном) держала популярную «галерею проектов» XL - сначала почти на чердаке, с годами все ниже и все респектабельнее. Появление галереи XL было резким расширением горизонтов концептуальной школы, интересом к новым художникам и явлениям. Проектов было столько, что еженедельный вернисаж казался нормой... Гра

Двенадцать впечатлений в Третьяковской галерее

За разбитой дверью тебя встречают мраморные интерьеры дизайна 1970-х и раритетные ковровые дорожки [2], сохранившиеся примерно с того же времени. По бокам — люстры, самые дорогие из того, что нашли в магазине «Мебель». Цены в кассе — по сохранившейся с советских времён традиции — разные для соотечественников (200 руб.) и иноземцев (350 руб.) [1]. Потом портреты русских баб, в угоду моде натянувших на себя иностранные тряпки. Но уже в них видишь что-то человеческое. В Музее Прадо портреты их знати тебе по барабану, а тут понимаешь: вот эти люди проектировали то, в чём тебе сейчас приходится жить. Или нарожали тех, кто это спроектировал. Потом — портреты тех, кто проект нации вербализовал. И картины тех, кто её историю визуализировал. Происходило это