О "Спасении", игре в вестерн и женщине без языка

В Канне вне конкурса показали обаятельный неовестерн датчанина Кристиана Лёвринга "Спасение" - The Salvation. В главной роли - самый востребованный в Европе скандинавский актер Мадс Миккельсен. Выходец из легендарной Датской киношколы, Лёвринг в конце 90-х составил компанию Ларсу фон Триеру, Сёрену Краг-Якобсену и Томасу Винтербергу по манифесту Догма-95. Строгие правила манифеста, отвергали любые артистические уловки. Лёвринг снял тогда фильм "Король жив" про то, как туристы из автобуса, застрявшего посреди африканского нигде, своими силами играют "Короля Лира". Вестерн поставил Лёвринга и его съемочную группу перед новыми правилами - противоположными «догме» канонами старинного жанра. "Спасение" вернуло их в детство с его любовью к филь

В Канне премьера фильма Сергея Лозницы "Майдан"

Фильм "Майдан" режиссера Сергея Лозницы публика увидит уже через несколько часов на Каннском кинофестивале. Снял его замечательный киевский оператор Сергей Стеценко. Для зрителя оператор документального кино — это абстрактный человек из титров. Никто не знает его в лицо. Но природа неигрового кино такова, что порой режиссеры-документалисты могут оценить свой съемочный материал только на рабочем столе. Роль человека с киноаппаратом в этом деле решающая. За плечами у Стефана, так зовут Сергея друзья, работа с замечательными режиссёрами Юрием Речинским и Максимом Васяновичем. Мы встретились с ним на том самом Майдане, где он провел с камерой четыре месяца. Вокруг бродили толпы людей со съемочным оборудованием: все хотят делать кино. И мой главный вопрос: чем будет "Майдан

Писатель, в прошлом врач, о вере и слове в жизни, болезни и смерти

Автор книг «Юные годы медбрата Паровозова» и «Преступление доктора Паровозова», вышедшей совсем недавно, Алексей Моторов начинал свою медицинскую карьеру в 7-й московской горбольнице медбратом отделения реанимации. Именно этот трудный опыт наблюдений, к которым невозможно привыкнуть, но всё равно привыкаешь, опыт перед лицом смерти стал основой его книг.   В «Преступлении доктора Паровозова» вы описали, как уже в конце советских времён люди понесли в палаты иконки, ставили баночки с заряженной водой на тумбочки. Когда вы в последние брежневские годы начали работать в больнице, наблюдали ли вы проявления религиозности? Как в дальнейшем происходила трансформация поведения людей? – По моим ощущениям, я об этом и в книжке пишу, весь этот

Беседа с театральным блогером Татьяной Старостиной о "кудряшах", сквозной яичнице и итогах сезона

Таня, давай поговорим о том, что было примечательного на театре в этом сезоне. В духе гоголевского "Театрального разъезда", по свежим следам и невзирая на то, что уже сказали Первый и Второй comme il faut, Чиновник средних лет, Бекеша и Наш народ. — Начнем с основной интриги?  Имеешь в виду "Золотую маску"? — Конечно. Фестиваль — всегда интрига. Важно, кого отберут из Москвы, как Москва будет соревноваться с Питером, привезут ли кого из провинции и победит ли провинция столицу, что бывает редко, но все-таки бывает. Есть мнение — вообще разделить провинциальные и столичные театры на два фестиваля. — Это трудно, дорого и зачем? Хотя провинция, конечно, слабо представлена в столицах. Омск, Томск, Новосибирск, вот Ярославль

Хранитель собрания итальянской гравюры Эрмитажа о своей новой книге

Сто лет спустя Аркадий Ипполитов решился пойти по стопам Павла Муратова, написавшего «Образы Италии» — самый известный итальянский травелог, написанный по-русски. Новый цикл книг неслучайно носит подзаголовок «Образы Италии-XXI». Его первая книга «Особенно Ломбардия» издана пару лет назад. Теперь — «Только Венеция». Город дан без описания островов лагуны, и даже Лидо с Джудеккой обойдены вниманием. Поэтому — только Венеция, особенное место для автора, однажды уже написавшего для «Афиши» путеводитель по Светлейшей, так называли Венецианскую республику в прошлые века — La Serenissima. Нужно ли говорить, что Ипполитов знает этот город столь же хорошо, что и историю итальянской живописи, которой занимается всю

О том, что если башню разобрать, собрать ее будет невозможно, бессмысленно

Судьбой памятника инженерной мысли, башни Шухова на Шаболовской — может стать пословица: «что имеем — не храним, потерявши — плачем». Перспектива одним росчерком министерского пера уничтожить любимую башню повергла город в состояние шока. И не одни москвичи ужаснулись: письмо в защиту памятника подписали ведущие архитекторы нашей страны и мира. Башня, к счастью, ещё не потеряна, но чтобы сохранить её для потомков необходимо уже сейчас принять решение о том, что следует предпринять. А это зависит от диагноза состояния башни, который варьируется в диапазоне от «простоит ещё столько же» до «рухнет через 2–3 года». О том, что происходит с башней на самом деле, рассказывает Галина Шеляпина — заведующая отделом конструкц

О тех, кто принимает решения, о правде Толстого, о Крыме Пушкина и о том, без чего рассыпается нация

Роман "Обитель": почти 800 страниц, 40 центральных персонажей и сотня эпизодических: православные и католические священники, поэты, философы, актёры, музыканты, спортсмены, шпионы, крестьяне, революционеры, чекисты, белогвардейцы, русские, украинцы, индусы, латыши, чеченцы, поляки, казаки, евреи. Каждому - своя биография, убеждения, вера, характер. Чтобы изучить и положить на бумагу мир Соловков, Захару Прилепину понадобилось три с половиной года труда. И вот пришло время это читать. Мало, кто понимает, и редко от кого можно услышать, что «дело государственной пропаганды - не пропагандировать прихоти и похоти, а доказывать, что всегда выигрывает тот, кто тоньше чувствует, сложнее рефлексирует». Об этом и о том, как создавалась книга, как история человеческой души скла

Историк-исследователь, публикатор дневников императорской фамилии о предательстве, о страстях и о казни семьи в масштабе европейской геополитики

На что похожа История? История похожа на огромную коммунальную квартиру. Мы все в ней прописаны — все жильцы, все участники. Иные из комнат заселены. Можно войти, представиться, расспросить. Другие — пусты и запечатаны, спросить не у кого, и только по тому, что оставили по себе люди, можно понять, какими они были. Зачем? Да затем, что живем вместе! Долевые собственники общего жилья. А что такое время? Категория разума, то есть часть нас самих. Каким хотим, таким и видим его. Если оно в самом деле единое пространство комнат-эпох, то нас нельзя делить на "мы" и "они" — мы одно. И кто знает, не живут ли за стеной наши пращуры, не слышат ли нашу возню, и не стыдно ли им за нас. Самый верный способ попасть туда, за стену, — документы, письма и днев

Карточки, почтальоны, сорняки, фотограф Живаго и цивилизация глазами школьницы из осажденной Москвы и философа из Москвы постсоветской

Битва за Москву продолжалась сто с лишним суток, с 30 сентября 1941-го по апрель 1942-го. В европейские учебники истории она вошла под немецким названием: операция «Тайфун». Между обороной и наступлением наших частей жителей Москвы эвакуировали дважды. Детей вывозили почти принудительно, в городе оставались единицы. В их числе - Тамара Левада. Тамара Васильевна родилась в Москве и живет здесь до сих пор. Окончила философский факультет МГУ. Преподавала философию. Вдова видного российского социолога Юрия Александровича Левады. Рассказ её долгий, но все его события составляют единый непрерывный сюжет, и нашей жизни тоже.    Простые вещи Тамара Васильевна Левада. Из домашнего архива Весной 1941 года мне исполнилось 12 лет. Мама у меня ― домохозяйка,

Фотограф Евгения Зубченко о жизни и работах стрит-артиста Паши 183, идеалиста и анархиста духа

В Московском музее современного искусства на Гоголевском бульваре проходит выставка «Наше дело подвиг!». Это первая музейная выставка художника Павла Пухова (1983–2013) ― художника улиц, работавшего под псевдонимом Паша 183. Женя, расскажи, как возник твой интерес к стрит-арту, это профессиональный интерес журналистки и фотографа или просто случайное знакомство? ― Я начала снимать граффити в 2008 году, когда работала в газете «Новые известия». Культурной столицей граффитистов был тогда Лондон, и я стала туда регулярно ездить. Параллельно интересовалась тем, что происходит у нас. У нас, говорили мне, стрит-арта нет, он мёртв. Граффити есть, а стрит-арта не было и нет. Это была частная инициатива, не задание газеты? ― Да, я снимала это не по заказу.