Театральный разъезд

Беседа с театральным блогером Татьяной Старостиной о "кудряшах", сквозной яичнице и итогах сезона

Таня, давай поговорим о том, что было примечательного на театре в этом сезоне. В духе гоголевского "Театрального разъезда", по свежим следам и невзирая на то, что уже сказали Первый и Второй comme il faut, Чиновник средних лет, Бекеша и Наш народ.

— Начнем с основной интриги?

 Имеешь в виду "Золотую маску"?

— Конечно. Фестиваль — всегда интрига. Важно, кого отберут из Москвы, как Москва будет соревноваться с Питером, привезут ли кого из провинции и победит ли провинция столицу, что бывает редко, но все-таки бывает.

Есть мнение — вообще разделить провинциальные и столичные театры на два фестиваля.

— Это трудно, дорого и зачем? Хотя провинция, конечно, слабо представлена в столицах. Омск, Томск, Новосибирск, вот Ярославль появился... А что мы знаем о Свердловской драме, например? Большой театр, между прочим, и много ставят. Казус Николая Коляды опять же... Он был на "Маске" дважды, но даже с "Ромео и Джульеттой" ничего не получил.

"Ромео и Джульетта" были хороши?

— Не то слово. Попробуй в сети посмотреть. Темно и мало что видно, но класс виден!

Почему же ничего не получил, если это такое впечатление производит? Театру надо поездить, примелькаться?

— Кажется, у них была номинация на главную женскую роль, а дали другой достойной актрисе. Но дали же спецприз Анастасии Светловой за ярославскую "Екатерину Ивановну" — всегда найдется выход. Ничего не дать за "Ромео и Джульетту" — это выглядело странно. Театр Васильева тоже "Маской" не был избалован: "Гвидон" в прошлом году, и все. Так бывает — слишком долго присматривались, а там, глядишь, все уже не то… Хотя почему их "Каина" не взяли на "Маску", мне непонятно.

Фестивальная интрига, боюсь, требует знания закулисной борьбы. Тебе всегда понятно, почему и как это происходит?

— Иногда. С Константином Богомоловым и его специальным призом от критики, например, понятно — была сильная конкуренция. К тому же театру Вахтангова за "Пристань" в предыдущем сезоне не дали ничего существенного, и театр обиделся. Они рассчитывали и вполне обоснованно — там были заняты всё звезды, все старейшины театра.

Обиделись-обиделись, участвовать больше не хотели. А кто там блистал в "Пристани"?

— Да все: Яковлев, Этуш, Галина Коновалова, Лановой, Борисова... Кто блистал, а кто и не очень, но спектакль был хорош. Ничего не дали, кроме "Спецмаски", так что в этот раз должны были дать. И дали за "Онегина". Хотя "Спецмаска" (она недавно появилась) — это самый интересный приз, на мой взгляд.

Ее дают за что-то нестандартное и очень заметное?

— Да. Вот и дали Богомолову за "Идеального мужа".

А он тебе вроде не полюбился?

— Не полюбился. Я бы дала за "Карамазовых", "Короля Лира", за другие его спектакли, но не за этот. Но то, что он мне не нравится, ничего не значит. Спектакль видный, именно на нем вдруг прорезалось политическое звучание в театре — в прошлом году его не было. Политическая актуальность ютилась в подвалах вроде Театра.doc. Хотя "Врага народа" Ибсена кто только не поставил на большой сцене — и театр Маяковского, и Лев Додин, и еще кто-то в Москве, не помню. У Богомолова в "Идеальном муже" настоящая острая политическая сатира. От Оскара Уайльда там очень мало осталось, зато много добавилось. "Алиса и Государство" в Центре Мейерхольда — вполне политический театр. Поставлен по пьесе Саши Денисовой на материале лекций Александра Аузана, декана экономического факультета МГУ. "Алиса" была номинирована на "Маску" как эксперимент. Даже "Коварство и Любовь" Додина по Шиллеру звучит сегодня остро. Все эти вставные цитаты из Бисмарка и Руссо. Или вот это: Я всем расскажу, как становятся президентами...

 "Коварство и любовь" — если и политизация, то мягкая. Не Мирзоев с его "Возвращением домой" по пьесе Пинтера, из которой Мирзоев сделал мутную притчу о нимфоманке с появлением некстати Сталина и туши быка.

— У Мирзоева лобовая и не острая сатира.

Не острая, потому что лобовая. А твоим любимцам из Воронежа дали что-то за "Десять красных избушек" Платонова? Мне так жаль, что я их не видела. Интересно ведь, как платоновский сказ и его двусмысленные утопии сегодня выглядят на сцене. Придется ехать в Воронеж...

— Нет, им, к сожалению, ничего не дали. А "Избушки" — оригинальная пьеса Платонова. Может, поэтому она так хорошо и выглядела на сцене. Лучше, чем инсценировки его прозы. Здесь он сам себя инсценировал.

А в Гоголь-центр ты ходишь?

— Не хожу. Постановки Серебренникова в репертуарных театрах с классическими актерами мне были интересны, а то, что делается в Гоголь-центре и на Винзаводе с молодыми актерами и режиссёрами, меня не заинтересовало.

Не та школа?

— Скорее, отсутствие какой-либо школы. Мне не кажется, что Кирилл оказался хорошим педагогом. Во всяком случае, этого не видно пока. На "Маску" были отобраны два его спектакля: "Братья" и "Сон в летнюю ночь". Они ничего не получили, и мне кажется, заслуженно.

Его "Отморозки" по Прилепину в 2012 году получили "Маску" как спектакль малой формы. Но я не видела. Кирилла многие не любят. Состав жюри каков был?

— Жюри как жюри. Ничего плохого не могу ни о ком сказать в смысле их ангажированности или слишком эксцентрического вкуса. Я в кои-то веки болела за Додина (хотя давно к нему остыла). Но "Коварство и любовь" — это шедевр, и он победил. Награды нашли своих героев.

Понимаю. Я видела — спектакль для учебников по театральному искусству, эталонный, элегантный, точный в каждом жесте и каждом предмете. Художнику дали приз. А актрисам дали?

— Нет, за спектакль в целом дали. Большая форма.

Жаль. Лиза Боярская великолепна была. И Ксения Раппопорт не хуже. Но считается, что характерную роль легче сыграть, чем трагическую.

— Справедливо считается. А Боярская трагедию на одной ноте практически сыграла. Это действительно трудно... Занятно, что в этом сезоне было три "Евгения Онегина". Опера Жолдака и два драматических спектакля, в большой форме — театр Вахтангова и в малой — Новосибирский театр. Римас Туминас из Вахтангова — совсем не мой режиссер. Я часто не понимаю, что он делает с русской классикой. По-моему, что-то странное. Но это не мешает ему быть очень модным. В его "Онегине" есть, например, такая сцена. Татьяну в кибитке везут замуж выдавать в столицу. Эта кибитка организована на сцене, едет. А вокруг нее долго-долго скачет зайчик с невероятно большим, накладным задом, которым он периодически поворачивается к залу. Демонстративно так.

Зайчик?

— Да, зайчик. Играет его какая-то актриса, без слов, естественно. Откуда взялся этот зайчик и что он там вообще делает? Есть какая-то история, связанная с Пушкиным, где заяц ему дорогу перебежал и он вернулся домой. Не пошел типа на Сенатскую площадь или куда-то еще.

А зад-то у зайчика почему разросся?

— Вот! У меня только один ответ нашелся. И то в анекдоте о поручике Ржевском. Дамы на балу просят: "Поручик, отгадайте загадку, что такое маленькое, серенькое, по полю прыгает?» — "Задница!" — отвечает поручик. — Да что вы, поручик. Это зайчик! — Вот и я думаю, какого черта заднице по полю прыгать".

 Известный анекдот?

— Довольно известный. Я не уверена, что режиссер имел его в виду. Но это единственная версия... И в критике никто на загадочного зайчика не отозвался.

Легко попасть в плен к собственному замыслу. В питерском "Щелкунчике" в постановке Михаила Шемякина, например, есть странный стремительный шмель. Бедное насекомое какие-то секунды удерживается на сцене — под него и музыка-то не написана. Я подозреваю, Шемякин его ввел, чтоб акцент на торте усилить. Там у него колбасы-колбасы, а крещендо — торт с розанами во всю сцену... Бюргеры ведь.

— Подумаешь, музыки не написано, вставил бы "Полет шмеля". Это очень в духе современного театра. Пушкин в том же "Онегине" определенно говорит, мол, балеты долго я терпел, но и балет мне надоел. Так именно балетом Туминас и наполнил свою драматическую постановку.

Вряд ли из духа противоречия. Это ведь древняя традиция: античность, Мольер, дягилевские сезоны...

— Конечно, но разнообразного синтеза в театре все больше и больше. Можно делать все. Васильев в "Евгении Онегине" все и делал — опера, балет, драма.

А вот ты говорила, что на твоей памяти несколько театров родилось, расцвело и увяло. Чей расцвет сегодня нельзя пропустить?

— Ну, насчет расцвета не знаю, а за чем сегодня интересно следить — за Малой сценой Театра наций, пожалуй. Туда из разных мест приходят молодые актеры и режиссеры и начинают что-то делать. То, что я видела, спектакль "Камень", например, — это очень интересно. Хотя с мира по нитке, сборная солянка. Соединить такие разные театральные школы, как васильевская и кудряшовская непросто. Но это дорогого стоит, тем более что каждая сохраняет собственные качества, а вместе — что-то новое. В новом сезоне обещаны, например, "Сонеты Шекспира" в постановке Тимофея Кулябина, чей "Онегин" получил "Спецмаску", и там, надеюсь, увидим Андрея Сиротина — лучшего Географа, который глобус пропил, и незабываемого Калафа-Мышкина из безвременно почившей "Турандот" Богомолова. Кстати, и Кулябин, и Сиротин — из "кудряшей". "Сонеты Шекспира" в Театре Наций обещают много радости в новом сезоне. Жду. И еще из предвкушаемого — театр им. Станиславского, куда руководителем пришел Борис Юхананов. Мне очень был интересен его "Фауст", что на сцене Школы Драматического искусства, а грандиозный "Стойкий принцип", там же, — одно из самых упоительных зрелищ, да еще на два полных дня. Не говоря уже о том, что в Станиславском репетируют приглашенные Кастеллуччи и Терзопулос, а Малую сцену там, отдают начинающим режиссерам, как в Театре Наций.

Расскажи, пожалуйста, про "кудряшей".

— Это студенты Олега Кудряшова в ГИТИСе. Он замечательный педагог и хороший режиссер. Не универсальный, с собственным стилем. Он прост, но изобретателен, любит музыкальный театр. Его актры поют и танцуют. В перестройку у него был собственный театр, и я видела там совершенно потрясающий спектакль по песням Галича, после чего уже старалась не терять их из виду. Но все куда-то делись, исчезли практически все. 90-е… Потом я ничего не слышала о "кудряшах" довольно долго. А несколько лет назад появились студенческие спектакли кудряшовского курса — "Униженные и оскорбленные", "История мамонта", "Печальная история одной пары". Они игрались в 39-й аудитории ГИТИСа и в Театре на Страстном. Кому повезло застать этот курс, влюбились в ребят навсегда, смотрели все, что они делали. У них вышло больше десяти спектаклей за время учебы — это невероятно много для студентов. И мы старались не упустить ни одного, включая концерты ансамблевого пения. Неудачи случались, но им всё прощали с легкостью — так их любили. Сейчас новый курс на подходе, скоро выпуск, но я не уверена, что он так же хорош, как прежний.

Некоторые девушки из "кудряшей" нашли себя на большой сцене. Инна Сухорецкая играет в "Алисе и государстве". Катя Смирнова и Сима Огарева в театре Фоменко. Надя Лумпова сначала попала в Театр кукол. Глупость какая-то — она выдающаяся актриса. Сейчас она в Театре Моссовета играет в "Машеньке" Набокова. Самый известный, легендарный кудряшовский спектакль — это "История мамонта" по ставшей известной после фильма книге Иванова "Географ глобус пропил". Пол-Москвы тогда с ума сходило, фан-клубы организовывались. Это был безукоризненный спектакль, смешной и трогательный. Шел он три часа, и невозможно было оторваться ни на секунду.

Кудряшов ставил?

— Нет. Ставила Екатерина Гранитова, педагог ГИТИСа. Он сам почти не ставит уже, но определяет стиль, манеру.

А можно представить этот стиль? Что-то такое идет сейчас?

— Можно, по съемкам нового курса. Сейчас они все снимают на видео. Но лучший его курс почему-то не снимали. Все исчезло почти бесследно. Тут ничего не поделаешь. Великие спектакли Любимова, Фоменко... Их уже нет.

Но они долго были в открытом доступе. А тут что же? Студенческие спектакли — и тут же конец.

— Это ужасно досадно. Я помню, как года четыре назад Инна Сухорецкая в "Станционном смотрителе" играла Дуню. Инна такая маленькая серенькая мышка, если не учитывать преображающей силы искусства. Роль без слов. Там разговаривают только мужчины. Но моментально становится понятно, что эту Дуню надо хватать и увозить.  Кстати сказать, «кудряши» — это еще "Бабушки" в "Практике". И студент в фильме "Как я провел этим летом" — Григорий Добрыгин.

Ну и простой вопрос. Можешь назвать персону сезона?

— Персоны сезона — Юрий Бутусов и Константин Богомолов. У них много общего, хотя их обычно не объединяют. Оба делают масштабные, большие, насыщенные спектакли с массой театральной сценической информации, которая так и прет со сцены. Оба очень заметные по объективным причинам.

Мне не показалось, что они очень похожи. Правда, в "Отелло" Бутусова и "Братьях Карамазовых" Богомолова на сцене там и там жарили яичницу.

— Тебе мало?!

Не мало. Оба модничают. Яичница — это мода на сценические запахи. Я первый раз увидела, как это работает у Кэти Митчелл в "Кристине" по "Фрекен Жюли" Стриндберга. Там в атмосфере тотального подглядывания (кухарки Кристины за героями, героев друг за другом и зрителя за всеми ими) через сложную систему трансляций, прямых и непрямых, запах кухни вдруг оказался единственной надежной реальностью. Отрезвил от морока.

— В "Соне", спектакле Алвиса Херманиса по рассказу Татьяны Толстой, мужик на сцене весь спектакль готовил еду. Пахло. По-моему, яичницу жарили и в Национальном лондонском театре, в каком-то спектакле (чуть ли не "Отелло" тоже). Его транслировали в наших кинотеатрах онлайн. Но могу ошибиться — запаха-то не было.

В любом случае яичница яичнице рознь.

— А кто кого перепоет под фонограмму — разве это не похоже у Богомолова с Бутусовым?

О да. "Калинка-малинка моя!", и парень трясет задом, повернув его в зал, как зайчик Туминаса в большом "Онегине". Это выглядело заигрыванием с дурным вкусом, нет?

— Нет. Это же троллинг чистой воды. И парень не трясет, а колышет.

Тебе больше повезло. У меня явно тряс. Но чуть меньше, чем муж в питерском "Кукольном доме". А событием сезона для тебя что стало?

— Про "Маску" мы уже достаточно сказали. Добавлю только о третьем, новосибирском "Онегине". Это был очень странный спектакль Кулябина, сильно осовремененный. Не то чтобы это событие сезона, но почему-то помнится, как, проведя ночь с дамой, наш Онегин закуривает и садится за компьютер.

Это с какой же дамой он провел ночь?

— А с разными. Это еще до деревни было, где он скучал.

Ну тогда ладно. Главные тенденции мы обнаружили — политизация театра и яичница. Прекрасный был сезон.