Совы не то, чем они кажутся

Идеальный муж в МХТ: о портрете Дориана Грея и системе Богомолова

Слухи о том, что скандальную историю любви министра резиновых изделий и звезды русского шансона Лорда на сцене МХТ им. Чехова вот-вот закроют, не первый сезон подогревают желание увидеть ее. Напомню, спектакль "Идеальный муж. Комедия" получил специальный приз критики на позапрошлой "Золотой маске". Я успела, чего и вам желаю. А до этого, чтобы что-то понять, я посмотрела "Карамазовых" Константина Богомолова: любая система начинает работать как минимум с двух знаков.

Долгое зрелище на театре обязано быть изобретательным. "Карамазовы" – изобретательный спектакль с модным, точнее, обязательным для модного спектакля набором технических средств (мониторы). Приятно удивила работа с классическим текстом, когда общие места сдвигаются в сторону и на их месте возникают не затертые смыслы, а смелые режиссерские ходы. Все так делают, но не у всех получается. До сих пор думаю, чего было больше в выборе одного актера на роль Смердякова и "провонявшего" старца Зосимы (Виктор Вержбицкий) – озорства, антиклерикализма, собственного варианта достоевщины. Неприятно удивили вставные номера (еще не была готова). То ли пощечина общественному вкусу, то ли заигрывание с ним. Сидишь, исхлестанный этими пощечинами, а счастливая общественность вокруг хлопает и топает: "Й-эх, калинка-малинка, малинка моя…"

В наше время ничто не производит такого благоприятного впечатления на слушателей, как  общее, затертое место – все вдруг ощущают родство душ. Пример демократичной реакции зала?

Да, Пушкин сказал однажды, мол, публика образует драматические таланты. Его потом с нажимом процитировал Эфрос, недавно Алена Солнцева Эфроса в журнале "Театр", и я вот теперь Алену Солнцеву… Но не стоит преувеличивать значение публики для образования драматических талантов. "Гаргантюа и Пантагрюэль", лучший из виденных мною спектаклей Богомолова, идет в Театре наций, который критики настойчиво зовут буржуазным. Если я правильно поняла, по причине больших бюджетов и буржуазности публики. Но публика манипулируема еще более, чем таланты, – и все вместе они стоят в очереди за модным. Кто бы изучил интересный процесс, как образуется "модное".

"Идеальный муж" дает базовое представление о системе Богомолова, которая вовсе не стоит на месте. Это не цитатник и не вольный дайджест сразу нескольких классических текстов, с которыми обращаются непарламентским образом (хотя, конечно, и то и другое). Прежде всего, это авторская гневная отповедь – безоглядная, смешная и страшная правда о нас. Мы ее знали, просто боялись спросить, как же так, почему... Не так уж приятно рассматривать уродливый портрет Дориана Грея, а вот смотрим, с гиканьем и свистом, прихлопывая и притопывая.

Такой отчаянный сарказм, как у Богомолова, выглядел бы истерикой, если б не филологическая продуманность и профессиональная работа с языками культуры в широком диапазоне. Это, говорят, похоже на знаменитые капустники Константина Богомолова (не знаю, не видела), но совы не всегда то, чем кажутся.

Эта фраза про сов вертелась все четыре часа спектакля, до тех пор, когда условно "убитая" Лордом миссис Чивли обернулась даже не Сибилой Вейн из "Дориана Грея", а Лорой Палмер из "Твин Пикс". Только, пожалуйста, не требуйте объяснений. Все очень запутано и требует более серьезного источниковедения, чем я могу себе здесь позволить. Повторюсь, вы можете увидеть все сами.

Зато богомоловские "вставные номера" из "Карамазовых" стали вдруг органичной частью целого. Многие так делают, но не у многих это получается. О спектакле написано много, еще больше сказано в сети. Вряд ли стоит снова упоминать о документальной достоверности происходящего на сцене и еще раз пересказывать многочисленные коллизии, из которых Константин Богомолов сшил броское лоскутное одеяло, свой поминальный квилт нашей фантастически неправедной жизни. Оставляю специфическое удовольствие узнавать, кто есть кто и считывать все прозрачные намеки тем случайным и неслучайным зрителям, кто попадет-таки в переполненный зал МХТ.

В одной из неодобрительных рецензий "Идеальный муж" сравнили с перформансом, мол, спектакль этот недолговечен, как перформанс. По-моему, это серьезный комплимент. Спектакль и перформанс, действительно, живы только в момент представления, хотя способны жить долго, как мифы и легенды Древней Греции. "Идеальный муж" уже стал легендой – его неминуемого запрещения театралы Москвы, затаив дыхание, ждут и ждут, а он все жив, курилка.

В "перформансе" Богомолова помянуто все: Кремль, русский шансон, киллеры, ветераны ВОВ, гомосексуалы, которые тоже любить умеют, министры, церковь, тюрьма, детдом-бордель, гламурная тусовка, деловые женщины и авантюристки, сочинская Олимпиада, Алла Пугачева, Чехов, три сестры, Фауст, священник отец Артемий, что сочинил новую версию песни "С чего начинается Родина", Шекспир, Джульетта и Ромео, Пушкин, дьявол и многие-многие другие. Энциклопедия русской жизни примерно так за год-полтора...

Специально помянут Оскар Уайльд, "Идеальный муж" которого, посвященный другу, был с огромным успехом поставлен в 1895 году. В том же году автор бессмертных афоризмов и пьес был арестован за "недостойное поведение" и содомию, а имя его исчезло с афиш (какая знакомая история, однако). Это он, великий эстет и неформал Оскар Уайльд легко убедил сначала лондонский свет, а потом и весь мир – все в мире не то, чем кажется. Лучшего партнера для разговора о сегодняшней России можно и не придумывать.

Письмо "Верю. Хочу видеть. Приду. Гертруда" в пьесе Уайльда – не то, чем кажется Роберту. Дориан Грей и сам Роберт Чилтерн – совсем не то, чем они кажутся.

Большой успех всегда требует некоторой неразборчивости в средствах.

Вот и Роберт, когда был молод, беден и служил секретарем при государственном чиновнике, за хороший процент сообщил биржевому спекулянту о грядущей покупке акций, после чего разбогател, сделался товарищем министра, идеальным мужем и выкинул неблаговидную историю из памяти.

По нашим российским меркам, Роберт Уайльда абсолютно прав – нормально воспользоваться такой ситуацией. Кто бы не воспользовался? Но у Богомолова Роберт вместо "спасибо" говорит исключительно "спаси, Бог" и любит мужчину. Это уж, извините, ни в какие ворота...

Вообще говоря, англичане терпеть не могут, если человек твердит, что он прав, зато очень любят, если он кается в своих ошибках.

Мы как раз наоборот, никогда не каемся в прошлых ошибках, поэтому правы до тех пор, пока не приходит прошлое.

Но как судить о людях, если не по их прошлому? В наши дни  можно купить всякого, но ни один человек не богат настолько, чтобы выкупить свое прошлое. Вообще говоря, всякий, в ком есть честолюбие, вынужден пользоваться оружием своего времени. Оружие нашего времени – деньги. Для того, чтобы в наше время чего-нибудь добиться – положения и власти – нужны деньги. Деньги, деньги – во что бы то ни стало, деньги. Роскошь – только фон и театральная декорация. Единственное, ради чего стоит жить – это власть над другими людьми, власть над миром. Она – высшее наслаждение, доступное человеку, и единственная радость, которая не приедается...

Кто бы спорил… Но и власть у Богомолова не то, чем она кажется. Какая радость? Какое наслаждение, когда все в конце концов оборачивается глупым фарсом, нелепыми самоубийствами и адом. Ладно бы ничего святого – но ведь и ничего стабильного. Гомосексуальную любовь не отличишь от коррупции, а папу Лорда от его мамы (того и другую играет один актер, Александр Семчев). И снег не то (оказывается, это кокаин) и три сестры не те (что-то мешает ухоженным девам с жутким акцентом "рыботать, рыботать"). А всенародно любимые герои телебоевиков и вообще прекрасные актеры Алексей Кравченко и Михаил Пореченков черт знает что делают у Богомолова. Один, рыдая, пирожными обжирается, другой рекламным майонезом. Всё извращение, всё не то, чем кажется. И актерское амплуа не то, и авторство… Я вот тоже часть текста слямзила у Оскара Уайльда (надеюсь, это заметно, но выделила курсивом, если что). Пробую систему Богомолова.

А напоследок я скажу, и постмодернизм в системе Богомолова не то, чем кажется. Ему, похоже, здесь еще не до игрищ "Трех мушкетеров". Его кураж здесь напоминает мне манеру Дмитрия Писарева, когда уязвленный пороками российского общества позапрошлого века критик яростно дописывал за авторов жизнь их героев невзирая на лица авторов и героев. Мир, определенно, не то, чем кажется, но культура, спорная, скандальная, то ли общемировая, то ли местечковая, о которой так много уже успел сказать Константин Богомолов и его команда, еще оставляет надежду на подконтрольность этого безумного, безумного мира. Или уже нет?

Я, как и большинство зрителей, не знаю подробностей выживания спектакля, но хочется сказать спасибо Олегу Табакову. Вряд ли это просто. Зато благодаря "Идеальному мужу" лицо нашего времени со всеми его язвами выглядит чуть приличнее, чем могло бы. Гениями сейчас хоть пруд пруди. А мужество — редкость. Я предпочитаю мужество.

Ближайшие спектакли "Идеальный муж. Комедия" в МХТ им. Чехова –  13 и 28 марта, 21 и 30 апреля.