Громче, чем бомбы

Интервью кинорежиссера Йоакима Триера

На экраны выходит фильм норвежского режиссера Йоакима Триера "Громче, чем бомбы". Премьера его состоялась в конкурсе прошлого Канна, а в 2011 году в каннской программе "Особый взгляд" показывали фильм Триера "Осло, 31 августа". Еще раньше его дебютная "Реприза" была номинирована на "Оскар" в категории "Лучший иностранный фильм" 2006 года. Норвежский Триер – режиссер с родословной: в 1960-м году его дедушка Эрик Лохен представлял в Канне свой дебютный фильм "Охота". Йоаким Триер теперь снимает на английском языке и в интернациональным составе. Главные роли в новой картине сыграли Изабель Юппер, Гэбриел Бирн, Джесси Айзенберг и юный Девин Друид.

У Юппер – роль военного фоторепортера. Роль воспоминания каждого из трех мужчин ее семьи – яркого и мучительного. Некоторое время спустя после ее гибели муж и двое сыновей собираются вместе, чтобы подготовить мемориальную выставку. Разная память, непростые отношения всех троих с недавним прошлым, невысказанные вовремя претензии и любовь к усопшей становятся сюжетом фильма. Его название – Louder Than Bombs – заимствовано у альбома британской группы The Smiths, где вокалист Морисси процитировал в свою очередь до сих пор не переведенную у нас поэму в прозе канадки Элизабет Смарт "На центральной станции села я и заплакала", – рассказывает Йоаким Триер.

Вы впервые сделали большой фильм на английском и оказались в тренде. Сегодня многие режиссеры, получившие теплый прием за картины на родном языке и материале, предпочитают работать на международных проектах и вынуждены снимать на "языке международного общения". Чужой язык не сковывает вас как режиссера, способен адекватно передать ваши мысли, выразить то, что вас интересует?

– Ну, поскольку у нас в Норвегии всего 5 миллионов жителей, я заинтересован в том, чтобы поработать на языке, который распространен чуть шире. И который, заодно, лучше продается. Так уж повезло, что мой предыдущий фильм "Осло, 31 августа" приобрели для американского проката, и мне стали поступать предложения оттуда. Я прочел кучу сценариев, но они, как правило, оказывались мне не близки – недостаточно личные. Мне важно, чтобы фильм был личным. И мы с Эскилем (соавтор Триера – Эскиль Фогт) решили: сочиним собственный американский фильм. Такой, под который нам бы дали деньги, но в то же время достаточно авторский, чтобы не изменять своим творческим принципам.  С возможностью выбирать актеров, работать сплоченной командой. Не думаю, что другой язык – это непременно провал или подстава.  Снял же, например, Кшиштоф Кесьлевский несколько прекрасных картин на французском. Хотя я не уверен, что первоначальные сценарии он не по-польски писал… Суть в том, что язык не столь важен, если выбрать историю, которая тебя лично трогает и волнует. Но понятно, что чем крупнее проект, тем больше мейнстримных вещей там появится.

Вы сказали, что задумывали свой "американский фильм". Что вы подразумеваете под этим определением? А то сегодня американское кино для многих – это прежде всего какой-нибудь зубодробительный 3D- блокбастер.

– Возможно и так, если рассуждать о том, что хорошо продается. Но в моем представлении настоящий американский фильм – это жанр драмы, истории обычных людей, кино про семейные проблемы. Как "Крамер против Крамера" Роберта Бентона или "Другая женщина" Вуди Аллена. Как фильмы Джона Хьюза, на которых я вырос. Обожаю Хьюза, "Клуб Завтрак" и остальное. Хотел бы воздать должное подростковому американскому кино 80-х годов, в нем присутствовала легкость и в то же время сатира на американское общество. Там были реалистичные персонажи и ситуации. Теперь они мигрировали в телесериалы, а в большом кассовом кино такого уже почти не встретишь. Мой фильм "Осло, 31 августа" связан со старым американским кино про переживания личности с амбициями. Я встречал немало людей с проблемами во взаимоотношениях с окружающим миром. Ярче всего это можно показать через призму семьи, через отношения внутри семьи, через конфликт детей и родителей, их неумение просто говорить друг с другом.

Вы полагаете, это обоюдоострая проблема?

– Заметьте, мы все задаемся вопросом, как быть с поколением, которое утратило навык реального общения, ушло в видеоигры и социальные сети. Но ведь и старшему поколению тут похвастаться нечем. Не хочу быть судьей, просто в "Громче чем бомбы" я показываю такую разобщенную семью, где именно подросток, младший сын Конрад, – чуть ли не единственный, кто не пытается прятать чувства, а стремится выразить их хотя бы через дневник. Он побуждает отца и брата на открытую реакцию. Становится зеркалом их переживаний. Не могу не отметить, что Девин Друид в роли Конрада – подлинное открытие фильма. В окружении признанных звезд он сыграл так, что непонятно, у кого же главная роль.

Внутренний мир американского тинейджера вы описывали, проецируя на него собственные воспоминания о том, каково быть молодым?

– Не только, я общался и с сегодняшними нью-йоркскими старшеклассниками. Но для меня это действительно личное кино на многих уровнях. Когда я был моложе, я стеснялся выводить свои переживания в тех историях, что писал, стыдился чего-то. Став старше, понял ценность… ну, что ли, свободы делиться собственными чувствами в истории, которую рассказываю. При этом сохраняются границы между моей личной жизнью и творческой. Знаете, дело не только в сценарии, режиссура для меня дело тоже глубоко личное. Куда поставить камеру, как выбрать план, насколько приблизиться к актеру. Я люблю крупные планы, это уникальная возможность кинематографа. В жизни вы лицо так не увидите, как крупным планом на экране. Это род интимности, сколько всего можно сделать благодаря этому приему.

История в фильме строится на образе военного фотографа, жены и матери, которую играет Изабель Юппер. Вам важно было сделать акцент на ее пагубной зависимости, подобной наркотической, от войны и своей профессии, в ущерб близким?

– Отчасти да. Изабель, можно сказать, подсела на свое ремесло, психологически это та же зависимость. В современном искусстве это не такая уж редкость, когда художник создает потрясающие произведения, но в отношениях с людьми у него проблемы.  Героиня фильма – талантливый фотограф, видит смерть, видит боль всего мира, трагедию других людей, рассказывает об этом посредством фотографии. Но как быть такому художнику в цивилизации, где смерть как естественное явление, как часть реальности, по сути, отрицается? Где большинство образов навязано поп-культурой, что хорошо видно по дневнику Конрада. А смерть, война существуют лишь в теории, в библиотечных книжках? Неготовность увидеть такое наяву усугубляет эмоциональную реакцию, когда сын теряет мать.

Легко осудить героиню Юппер за эгоизм, за то, что увлеклась работой и забросила детей. Но разве ей самой просто такое дается?

– Когда мы обсуждали роль, Изабель Юппер сказала, что страдания ее героини – это боль свидетеля. Подобный опыт трудно вынести, и она намеревалась оградить близких от этих страданий. Она уезжает далеко от семьи, но все-таки не разводится, а пытается сочетать семью и карьеру.

Говорите, хочет оградить: тогда ее ситуация и впрямь безвыходна, ведь цель фотографа – показать людям, что увидел сам. В итоге близким героини придется переживать не из-за ужасов далекой войны на на снимке, а из-за более чем реальной утраты...

– Допускаю любые мысли, возникающие у зрителей по поводу фильма. Я ставил себе задачу показать, как думают и что чувствуют персонажи. Показать, сколь многое они скрывают друг от друга и какое облегчение испытывают, когда правда проясняется, и все наконец-то честны друг с другом. Пожалуй, мне еще предстоит осмыслить, что же у меня получилось, я ведь закончил картину всего за неделю до премьеры в Канне. Чувствовал себя лузером, но успел.  

После того как вы сняли кино в Америке, думаете остаться за океаном? Для многих режиссеров работа в Америке – главный приз.

– Вряд ли я там совсем поселюсь, предпочитаю кочевой образ жизни. Работа для меня сопряжена с такой самоотдачей, что с каждым, буквально, фильмом прибавляется морщин и седых волос. Глупо растрачивать силы на то, чего делать не хочется.