О картинах Марии Костровой, детстве и Москве

Маша пишет про свой цикл "Мое детство, Москва, 70-е": Я называю это своей родиной. У кого то есть прекрасные воды Енисея, у кого то башкирские степи или алтайское предгорье, кто то родился в далеком Ташкенте или Костроме, а у меня - только мое детство - Москва 70 -х. Я на 1-е мая всегда ждала отца с праздничной демонстрации. И ожидала от него здоровенный поролоновый цветок. Размером примерно как приличная мужская трость, только вместо набалдашника всегда была гвоздика. Думаю, папа был в курсе моих пристрастий, и чудовищное растение появлялось у нас строго, каждый май. Сдержанный красный цвет постепенно линял, становился охристо-грязным, поролон осыпался. Но он все равно хранился на антресоли, захватив кучу места рядом с лыжными палками, дожидаясь своего двойника. Один раз о

О личном опыте общения с тем, про кого понимаешь, что он, наверное, святой

19 июня 1914 года по новому стилю в семье сотрудника российской дипломатической службы родился Андрей Борисович Блум, будущий митрополит Антоний Сурожский. Мы записали воспоминания Натальи Ивановны Бруни, чья семья с довоенных лет в эмиграции дружила с владыкой Антонием, о том времени, когда владыка стал бывать в Советском Союзе. На снимке вверху: владыка Антоний с Ниной Бруни, ее сестрой Ириной Рещиковой, Дмитрием Сарабьяновым, Татьяной Толли, Еленой Муриной, Андреем Сарабьяновым, Натальей Бруни и младшими детьми. * * * Владыка Антоний приезжал поначалу очень часто. Впервые, я думаю, в начале 60-х, тогда его сделали экзархом Русской Православной Церкви. Его поселили в роскошном номере в гостинице "Советская". И он позвонил моей маме, Нине Георгиевне Бруни. Мам

Памяти художника-реставратора, ученого, подвижника

Владимир Дмитриевич Сарабьянов преставился 3 апреля 2015 года. Его имя при жизни стало частью мировой культуры. Он был не просто уникальным специалистом по древнему русскому искусству, он был из тех, кто спасает, воскрешает, дает жизнь. С 1991 года он бригадир художников-реставраторов, руководил реставрацией икон из музеев России и комплексными реставрационными работами по древнерусским фрескам Мирожского и Снетогорского монастырей Пскова, храмов Новгорода, Полоцка, Старой Ладоги, фрескам Андрея Рублева в Звенигороде, ансамблям монументальной живописи Московского Кремля и Кирилло-Белозерского монастыря. Этот разговор был записан в декабре 2011 года, буквально на ходу — Владимир Дмитриевич выкроил время и лично провел нашего корреспондента Владимира Липилина и фото

Их могло быть сто или двести, подборка очень субъективная, но каждая картина из этой десятки имеет серьезные заслуги перед историей искусства

  Ян ван Эйк. Портрет четы Арнольфини. 1434. Национальная галерея, Лондон Эта картина считается одним из наиболее сложных произведений западной школы живописи Северного Возрождения. Детали ее так реалистичны, что заставили современного художника Дэвида Хокни заподозрить художников Возрождения в "секретном знании" и использовании специальных зеркальных гаджетов. О картине ван Эйка он пишет: Подсказкой тому, каким образом автору удалось сделать такой большой шаг вперед в реалистичности изображения, служит зеркало. А также подсвечник — невероятно сложный и реалистичный. Игра света на подсвечнике и его изображение в перспективе действительно написаны с фотографической убедительностью. Но я о другом. В зеркале отражаются люди, которые стоят как бы

Памяти писателя и переводчика Луи Мартинеса

Выдающийся переводчик русской литературы на французский язык Луи Мартинес скончался 6 февраля в Экс-ан-Провансе. 16 февраля ему исполнилось бы 83.  В июне 2009 года Луи Мартинес с женой в последний, как оказалось, раз побывали в Москве. Тогда и записан этот их дружеский разговор с Львом Бруни, тоже ушедшим уже с нашего света, – о некоторых особенностях устройства московской жизни 50-х годов, о литературной дружбе, приключениях перевода "Доктора Живаго", колониальных комплексах, имперском принципе и о потайном кармане Атласских гор.          Луи Мартинес родился в 1933 году в Алжире. Ничто не предвещало его "русской" карьеры. Тем не менее, в переводах Мартинеса во Франции читают Пушкина и Салтыкова-Ще

К 90-летию со дня рождения Юрия Трифонова

На одном из ресурсов, посвященных творчеству Юрия Трифонова  я нашел отзыв, который сделала совсем молодая, видимо, девушка, не заставшая советскую эпоху.  Она назвала "Московские повести" прозой даже не черно-белой, а серо-серой: Ни одного симпатичного героя. Все - натуры сложные, противоречивые, сомневающиеся, рефлексирующие, не любящие ни себя, ни окружающих… Безусловно, Юрий Трифонов – классик советской литературы. Я бы только хотела, чтобы эта классика не стала бы больше актуальной, а осталась бы памятником временам прошедшим. Казалось бы, наивно, но ведь точно! Трифонов, несмотря на всю свою безусловную литературную одаренность, вряд ли когда-нибудь обретет былую актуальность. В последний раз я читал Трифонова в самом начале 80-х годов, когда

О том, что значит подойти ближе

В 2008 году Венгерский национальный музей приобрел у Международного фотографического центра Нью-Йорка 985 работ Роберта Капы. 120 снимков из этой коллекции представлены на выставке "Ретроспектива" в московском Мультимедиа Арт Музее. Самая известная фраза Капы: если ваш снимок недостаточно хорош, вы просто подошли недостаточно близко. У Капы не было объектива с комфортным зумом, когда фотограф стоит на месте и знай себе крутит колечко – то ближе, то дальше. С зумом гораздо удобнее кадрировать и можно приблизить опасный объкт к себе, не приближаясь самому. Если бы у военных корреспондентов была такая возможность, их бы больше осталось в живых. Но во Вьетнаме 25 мая в 14.45 он просто шел за французским военным конвоем и наступил на мину. Капа поехал во Вьетнам по пр

Фрагмент из книги о чувствах верующих, о законе и том, как Дума отправила в отставку господа бога

Александр Невзоров. Отставка господа бога. Зачем России православие? ЭКСМО. 2015 Александр Невзоров, автор телепрограммы «600 секунд», которая в годы Перестройки буквально перевернула представления об информационной журналистике, собрал под одной обложкой корпус своих недавних публикаций в российской прессе. Получилась злая и остроумная книга, посвященная особенностям отечественного отправления религиозного культа. Буде возникшее искушение назвать ее богоборческой – вполне напрасно. «Отставка господа бога» – это, прежде всего, книга антиклерикальная. Автор с присущим ему публицистическим жаром обрушивается на пороки современной церкви, осмеивает ее претензии на духовное господство в стране. Книга более всего опирается на завет Христа пр

Об истории в фотографиях и о том, у кого память лучше, и еще о разнице между правой и левой стеной

Смотрела в Центральном Манеже работы, присланные на юбилейный конкурс фотографии «Серебряная камера». 15 лет он существует, принимает репортажи о Москве - отдельные кадры и фотоистории, целые сериалы. До объявления призов имена участников не разглашают. Поэтому назову только несколько циклов – «Испытатели», InstaMoscow, «Последние дни ЗиЛа».  Экспозицию разделили натрое. В центральной галерее выставлена архивная коллекция из Московского дома фотографии. Слева от нее избранное призеров «Серебряной камеры» за все 15 лет. Справа - работы нынешних конкурсантов. Публика медленно движется по залу, тут нужно терпение, а потом снова собирается в центре, разглядывая старую, то есть моложе, чем сейчас, и еще не совсем растерзанную Москву.

Фотоглаз разбушевался

Выставка в Центре фотографии имени братьев Люмьер, называется «PROзавод» и охватывает советский период ХХ века от промышленного расцвета и вплоть до недавней, уже российской разрухи. Классики советской индустриальной фотографии – Борис Игнатович, Макс Альперт, Яков Халип, Марк Марков-Гринберг, просто классики - Владимир Лагранж, Юрий Пальмин, Аркадий Шайхет, Лев Шерстенников, Александр Абаза показывают Днепрогэс и Харьковский тракторный в 30-е, Белорецкий металлургический в 60-е, Азовсталь в 70-е и прочих застывших во времени левиафанов советской индустрии с их колоссальными щупальцами-протуберанцами, протянувшимися на необозримых пространствах, с их незамирающими сердцами, титанически перекачивающими нефть, жидкую сталь, кровь советской импери